Клэр Линь уже многие годы занимается созданием украшений из старинных бусин, а также снискала известность благодаря своим изысканным композициям, выполненным в технике традиционного китайского искусства макраме. Недавно гонконгский филиал аукционного дома “Сотби” начал признавать талант Линь в области ювелирного дизайна.
лэр Линь (Линь Фан-чжу) стремилась избежать паблисити. Она не была высокомерна, она просто предпочитала спокойно заниматься своим делом — созданием ювелирных украшений. Одна мысль о том, что она должна предстать перед публикой, приводила ее в трепет. Однако порой перемены наступают как нечто неизбежное. Так, когда прошлым летом было объявлено, что ювелирное украшение, созданное Линь, будет выставлено на проводимый осенью 1998 года в Гонконге аукцион “Сотби”, журналисты, представляющие различные тайваньские средства массовой информации, начали буквально преследовать художницу, желая взять у нее интервью. Столкнувшись с их настойчивостью, Линь поняла, что ей очень трудно сказать “нет” и скрыться от них — в конце концов, не каждый художник-ювелир удостаивается внимания “Сотби”.
Клэр Линь больше всего любит стеклянные бусины, относящиеся ко времени Борющихся царств (475—221 до н.э.). Эти украшения, считает она, дают людям возможность ощутить связь с прошлым.
инь стала вторым художником-ювелиром с Тайваня, чье произведение было выставлено на гонконгский аукцион “Сотби”. Ранее этой чести удостоился Гун Цзунь-цы — художник, очень успешно работающий в последние годы. Однако то обстоятельство, что Линь самостоятельно освоила искусство дизайна и изготовления ювелирных украшений за непродолжительное время работы по созданию в ограниченном количестве украшений из старинных бусин, сильно отличает ее от других художников-ювелиров. Она трудилась как художник почти пятнадцать лет и была вполне сложившимся мастером прежде, чем всего три года назад вошла в мир ювелирного искусства.
Поклонники искусства Линь говорят, что им нравится, как она использует старинные бусины: она превращает их в ожерелья или сережки, мастерски и творчески используя традиционную китайскую технику макраме. Им также импонирует то, каким образом Линь объединяет, казалось бы, несовместимые цвета в гармоничное целое. Кроме того, композиции, созданные Линь, не только радуют глаз, но и “функциональны” — они дают возможность тому, кто их надел, производить впечатляющий, порой даже театральный, эффект.
36-летняя Джессика Хэ (Хэ Чжао-цзи), коллекционирующая старинные бусы, описывает свою первую встречу с украшениями из бусин, созданными Линь, как неожиданное и прекрасное удивление “красотой ожерелья”. Она говорит, что с художественными произведениями Линь ее познакомил друг, который рассказывал ей “об этой женщине, делающей прекрасные ожерелья и браслеты из старинных бусин”. Обожая старинные бусы, Хэ вначале не очень интересовалась композициями, созданными Линь. Что действительно ее интересовало, так это старинные бусины, которые Линь использовала для создания своих произведений. “Но, войдя в ее студию и собственными глазами увидев вещи, созданные ею, — признается Хэ, — я сказала себе: «Это потрясающе!» То есть я была просто ошеломлена. Я не знала до того момента, что люди могут действительно превращать старые, с въевшейся в них пылью, изрядно подпорченные бусины в столь прекрасные произведения искусства. Оригинальностью дизайна и ловкостью рук Линь, словно, вернула бусинам жизнь. Казалось, что все они стали вновь яркими и блестящими”.
Для индивидуального стиля Клэр Линь характерно использование благопожелательных символов, традиционных для китайской культуры. Подобные изделия не только украшают того, кто надел их, но и приносят ему удачу.
Хэ отмечает также, что ее первая и последующие встречи с изделиями Линь из старинных бусин изменили ее стереотипное представление о китайском искусстве макраме. Хэ поясняет, что многие вещи, в которых используется традиционная китайская техника макраме, зачастую выглядят кричащими и резкими по цветовому решению и усложненными по структуре. Иное дело — китайское макраме в версии Линь. Хэ, будучи очень взыскательным критиком в том, что касается стиля и формы, признает совершенство ее техники создания макраме и изобретательность в подборе материала. Хэ говорит: “Мне никогда не нравились вещи, созданные с использованием элементов китайского макраме, потому что они обычно выглядят довольно безвкусно. Однако Линь умеет делать их выглядящими элегантно и изысканно, смело используя нитки нейтральных тонов, а не традиционно используемых ярких и контрастных цветов — таких, как черный и красный, желтый и зеленый. И результат просто великолепный. Не имеет никакого значения, одеты вы в костюм от Армани или в шелковое платье от Донны Каран, — созданные Линь ожерелья из старинных бусин выглядят потрясающе эффектно в обоих случаях”.
Как и Хэ, многие клиентки Линь предпочитают украшения, которые одновременно “функциональны” и приятно смотрятся. Других же привлекают чисто эстетические достоинства ее изделий. Чжан Хун-ши, хорошо известный в Тайбэе знаток старинных бус и тибетского искусства, однажды попросил Линь изготовить для него из его коллекционных бусин несколько ожерелий, которые он затем обрамил и выставил в своем доме. “Каждая отдельная бусина ценна по-своему. Но доставляет также большое удовольствие созерцание бусин на расстоянии, в их органичных формах. Подобный опыт оставляет очень глубокое впечатление”, — говорит он.
Посещение студии Клэр Линь, в которой повсюду выставлены ожерелья и браслеты со старинными бусинами и камнями, становится весьма познавательным путешествием в прошлое.
инь стала использовать старинные бусины в своем творчестве шестнадцать лет назад, когда она начала делать различные модные украшения для собственного удовольствия в период учебы в университете Дунхай в Тайчжуне (Центральный Тайвань), где она специализировалась на изучении истории. Тогда изделия, выполненные в технике китайского макраме, были модными и часто очень дорогими. Многие девушки, у которых не было денег для того, чтобы купить ожерелье ручной работы с использованием китайского макраме, решали сделать его сами, и Линь была одной из них. “Сделай сам” — принцип, столь распространенный на острове сегодня, — был тогда еще незнаком большинству местных жителей.
Линь научилась всему, что связано с китайским искусством макраме, из одной книги и наблюдая за работой других людей. Благодаря Богом ниспосланному ей таланту, которому еще предстояло раскрыться, и необыкновенному упорству, с которым она работала, Линь смогла овладеть техникой макраме и искусством создания рисунка и колорита изделий. Это позволило ей позднее начать свой бизнес в этой области. По словам самой Линь, ее переход от хобби к бизнесу был абсолютно неожиданным. Она говорит: “Я делала эти украшения из бусин и макраме исключительно для собственного удовольствия. Кто мог предположить, что это милое маленькое хобби может стать основным источником моего существования?”
Сразу после окончания в 1983 году университета Дунхай Линь стала работать в Тайбэе в обычном офисе — с 9 утра до 5 вечера, но эта работа не приносила ей удовлетворения. Жесткая корпоративная культура не соответствовала ее свободолюбивой натуре. Линь говорит: “Мне трудно находиться в определенном, ограниченном пространстве — я буквально задыхалась в том офисе”. И она отказалась от подобного стиля жизни с работой с 9 до 5, рассчитывая, что ей, возможно, удастся добиться чего-нибудь в области, связанной с искусством традиционного китайского макраме, которым она владела, и с ее хобби — коллекционированием старинных бусин. Благодаря помощи своего близкого друга Линь начала продавать сделанные ею дома модные украшения, выставив их на маленьком столике в углу магазина керамических изделий, принадлежавшего ее другу. “У меня абсолютно не было денег для того, чтобы начать собственный бизнес. Все, что я могла сделать, — это попросить моего друга отвести мне местечко в его магазине. Я совершенно не была уверена в том, что смогу преуспеть в этом деле. Это была всего лишь попытка”, — говорит она.
Вскоре то, как Линь привнесла элементы макраме в свои модные украшения из бусин, привлекло внимание людей, которые стали просить ее по специальному заказу сделать ожерелье или сережки, соответствующие их нарядам. Не прошло и двух лет, как маленький столик для продажи украшений превратился в ее собственный небольшой магазинчик, где уже имелось место для того, чтобы демонстрировать изделия и обслуживать неуклонно возрастающее количество клиентов. Линь почерпнула некоторые сведение о европейском искусстве макраме из книг и стала включать его отдельные элементы в свои работы. Кроме того, чтобы отойти от общепринятых клише, Линь решила использовать собственные нитки, изготовленные по ее специальным заказам — выбор нитей для китайского макраме, имевшийся на рынке, был в то время слишком ограниченным.
Поначалу Линь могла позволить себе приобретать только африканские меновые бусины — по большей части стеклянные бусины, которые использовались в XVI—XIX веках европейцами в качестве своего рода валюты в торговле с местным населением в районах Африки, которые они колонизировали. Эти бусины были намного дешевле, чем другие виды бусин, представленные в то время на рынке, и радостные африканские краски придавали им неповторимое очарование. Они чем-то напоминали Линь о родном доме в Тайдуне — небольшом городе на востоке Тайваня. Именно там она научилась восхищаться самобытной красотой искусства различных этнических групп, когда росла в окружении ярких, красочных изделий прикладного искусства, созданных большими общинами аборигенов Тайваня — жителей этих мест. Фактически, именно африканские меновые бусины и побудили Линь войти в мир искусства старинных бус и впоследствии сделали ее коллекционером этого вида искусства.
В середине 80-х годов материал, который использует в своих работах Линь, эволюционирует от недорогих африканских меновых бусин к более дорогостоящим и редким старинным бусинам и камням. Ее любимые коллекционные предметы включают своеобразные бусины dZi из особого агата, обладающие, согласно поверьям, магической силой и особенно почитаемые тибетскими буддистами, и другие виды бусин, сделанные из янтаря, агата, сердолика, золота, бирюзы, турмалина и дерева. Они дошли до нас из глубины веков (а в некоторых случаях и тысячелетий). Когда тибетский буддизм стал популярным на Тайване в конце 80-х годов, Линь просили делать всевозможные украшения с бусинами dZi. Последователи тибетского буддизма верят, что бусины dZi являются могущественными амулетами, которые защищают тех, кто носит их, от злых сил. “Даже не могу сказать, сколько ожерелий с бусинами dZi я сделала в то время, — говорит Линь. — Их было так много. Одно время они были так популярны, что, казалось, я занималась исключительно тем, что изготовляла из бусин dZi ожерелья, браслеты и подвески”.
Когда Линь спрашивают, почему она так любит старинные бусы, она высказывает мысль о том, что это, по-видимому, как-то связано с ее специальностью, историей. Она говорит: “Меня восхищают вещи, в которых отражена древняя культура. Они дают мне ощущение прикосновения к вечности, которое такое простое и прекрасное и в то же время такое глубокое и таинственное. Все прекрасное живет вечно”. Линь убеждена также, что каждая бусина обладает своим характером и что, если мы умеем слушать, “каждая поведает нам свою историю”.
Среди всех старинных бусин Линь больше всего любит стеклянные бусины, относящиеся ко времени Борющихся царств (475—221 до н.э.). Это отчасти объясняется тем, что она — китаянка, а отчасти тем, что для создания такого рода бусин в древние времена требовалось необычайное мастерство. Как поясняет Линь, бусы, относящиеся к периоду Борющихся царств, которые некогда очень ценились китайской аристократией, сегодня — большая редкость и потому столь дороги. Линь рассказывает о сильном огорчении, которое она пережила, когда ожерелье, которое она сделала из бусин времен Борющихся царств по одному из своих самых любимых эскизов для одной заказчицы, было потеряно сразу же после того, как заказчица приобрела его. “Она случайно оставила его в такси. Мне очень интересно, кто нашел его и понимает ли этот человек истинную ценность этой вещи”, — говорит она.
Линь ищет старинные бусы везде, где бы она ни была. С тех пор, как правительство Китайской Республики сняло запрет на посещение жителями Тайваня материкового Китая, она много раз ездила туда. По словам Линь, ее постоянно тревожит то, что прекрасным и редким китайским бусам грозит исчезновение и что другие расхватают их прежде, чем она найдет их. Во время пребывания на материке Линь направляет свой внимательный глаз и на другие вещи, которые могут служить материалом, — например, на табакерки для нюхательного табака цинского времени (1644—1911) в виде маленьких бутылочек, которые можно использовать в качестве центрального элемента ожерелья. Она подобным же образом использует и европейские материалы. “Когда я увидела старинную бахрому для занавесок в нескольких маленьких магазинчиках в Париже, я нашла ее неотразимой. Я просто не могла не приобрести ее. Тогда я еще не знала, что я сделаю с ней, но я знала, что найду ей в конце концов применение”, — говорит Линь. И она таки нашла его, создавая из этой бахромы один за другим оригинальные кулоны.
Таким был путь, которым Линь постепенно создавала себе репутацию художника-ювелира. В 1990 году, через семь лет после того, как она начала свое дело с маленького столика в углу магазина своего друга, состоялась первая персональная выставка ее работ. С тех пор ежегодно проводится по меньшей мере одна выставка ее произведений. В 1992 году она перебралась из своего маленького магазинчика в гораздо больший по размеру и более респектабельный магазин, расположенный на одной из главных улиц Тайбэя. В 1997 году была издана первая книга Линь “Рассказ об ожерельях, сделанных из драгоценных камней”, в которой было показано, как ее искусство дизайна изменялось с 1992 по 1996 год. В том же году американский ежеквартальный журнал “Орнамент”, издающийся в Калифорнии, опубликовал статью о Линь и ее творчестве. В следующем, 1998 году одна из ведущих японских газет “Асахи Симбун” опубликовала интервью с Линь.
роизведение которое было выставлено на гонконгский аукцион “Сотби”, представляло собой изящный кулон, выполненный из драгоценных и полудрагоценных материалов минерального и органического происхождения (нефрита, алмазов, рубинов и перламутра) в стиле, ценимом многими китайскими женщинами. Его дизайн отмечен индивидуальным стилем Линь: элементы его структуры выражают благопожелательные символы, традиционные для китайской культуры. Центральная часть украшения, выполненная из нефрита, например, имеет форму древнего китайского скипетра жу-и и имеет двойной смысл, так как жу-и имеет также значение “все, что пожелаешь”. Изображения двух летучих мышей, помещенные справа и слева от нефритового скипетра, выполнены из перламутра — так же, как и изображение тыквы-горлянки, которое помещено на кольцо, инкрустированное алмазами и рубинами и находящееся над скипетром жу-и. Слово “летучая мышь” произносится на стандартном китайском языке фу и является омонимом слова, означающего “счастье”, или “благополучие”; похоже звучит и слово “тыква-горлянка” (ху). В целом, это оригинальное произведение ювелирного искусства должно служить изысканным украшением и (что даже более важно) даровать удачу и счастье. Это произведение было продано на аукционе “Сотби” за 45000 гонконгских долларов (5800 долл. США) — в два раза дороже его номинальной стоимости.
Линь вошла в мир ювелирного дизайна около трех лет тому назад после того, как в течение нескольких лет занималась созданием декоративных композиций из старинных бусин. Это было время, когда она начала испытывать трудности с поиском материала для создания своих произведений — бусин такого качества, которое соответствовало бы все более высоким запросам заказчиков. “Вкусы заказчиц изменились за время моей работы. Заказчицы стали более разборчивы в том, что касается качества бусин и всего прочего. Раньше они могли легко удовлетвориться обыкновенными бусинами, однако со временем все больше желали получить что-нибудь уникальное, редкое, высокого качества и при этом доступное по цене”, — говорит Линь. Бусин, которые Линь могла найти и использовать, становилось все меньше, особенно высокого качества. В то же самое время, как и следовало ожидать, они поднимались в цене. И она поняла, что пришло время кардинальным образом изменить профиль своей деятельности — если она хочет продолжать свою карьеру в сфере ювелирного дизайна, то ей необходимо научиться выживать в условиях меняющейся конъюнктуры рынка.
Сочетание миниатюрных антикварных изделий из металла со старинными бусинами и кулонами было в течение некоторого времени одним из направлений, в которых Линь увлеченно экспериментировала. Постепенно она прекратила использовать плетения из ниток и начала использовать старинные цепочки из серебра и золота, добавляя новые металлические декоративные элементы к бусинам и деталям из полудрагоценных камней. Набор материалов, которые она использовала, также постепенно расширился и стал включать горный кристалл, жемчуг, перламутр, нефрит, изумруды, кораллы, рубины и алмазы. Линь специально приглашала мастеров для обработки этих материалов — получения путем огранки и резки изделий различной формы и дизайна. После нескольких обнадеживающих пробных продаж Линь объявила в 1997 году, что она официально оставляет свою работу по декорировке бусин и приступает к изготовлению собственных ювелирных изделий.
Довольно скоро Линь открыла для себя то, что отличает ее новые ювелирные изделия от ее прежних работ. В частности, она обнаружила, что степень ее контроля над процессом создания ювелирных изделий меньше, чем при ее прежней работе, так как в нем участвует не только она сама как дизайнер, но и золотых дел мастера и мастера по огранке и резке различных камней. По словам Линь, она вначале тратила больше времени на то, чтобы объяснить мастерам, чего она от них хочет, чем на разработку дизайна. “Может быть, это как-то связано с их профессиональной подготовкой, но со здешними камнерезами и мастерами, работающими по металлу, нередко очень трудно работать вместе, когда дело касается осуществления какого-нибудь нетрадиционного дизайна. Похоже, что они больше склонны следовать образцам, которым научились много лет назад”, — говорит Линь. В итоге, она часто испытывает огорчения, когда ей не удается достичь желаемого результата. Временами ей бывает по-настоящему жаль, что она не умеет сама резать камни. “Но мне прекрасно известно, что требуется очень много лет, не говоря уже о таланте, чтобы стать хорошим резчиком по камню. Наверно, и мне лучше сосредоточиться на своем деле — создании дизайна”, — говорит Линь, улыбаясь.
Большинство прежних заказчиц Линь тоскует по ее изделиям с бусинами, выполненным в китайском стиле, и они регулярно наведываются к ней в магазин в надежде увидеть у нее какие-нибудь новые вещи в прежнем стиле. В то же самое время есть как старые, так и новые клиенты, которые предпочитают ее ювелирные изделия, считая, что они более легко сочетаются с современной одеждой. Линь понятны их соображения. Она соглашается с тем, что, “хотя многие высоко ценят сделанные мной украшения с бусинами, не все могут с легкостью носить их.” “Ожерелья и браслеты из бусин слишком экзотичные, слишком “смелые” для них. Требуется определенный склад характера, чтобы почувствовать себя спокойной или даже уверенной, надев украшение с бусинами, сделанное мной”, — говорит Линь.
Сегодня 38-летняя Линь продолжает сидеть за маленьким столиком, который составляет ей компанию вот уже пятнадцать лет. Два года назад у нее начала работать по найму помощница, а в последнее время она задумывается над тем, не перебраться ли ей еще раз на новое место. Большие по размеру магазин и студия, а также большее пространство для парковки машин клиентов позволили бы ей более успешно вести свой бизнес. Линь также заботит то, как улучшить качество резки и огранки камней, и то, смогут ли привлекаемые ею мастера создавать композиции с более сложным дизайном. Но прекратит ли она совсем делать украшения с бусинами? “Конечно же, нет, — весело говорит Линь. — Мне просто теперь потребуется больше времени на то, чтобы добыть материал, который мне нравится, прежде, чем я смогу что-нибудь сделать из него”.